Геракл: Начало легенды

Настолько отвратительного издевательства над историей Древней Греции я еще, признаюсь, не встречала. Начать с того, что все бесценные догмы, все те постулаты, уверяющие в безграничной (и наверняка безапелляционной) смелости и уверенной силе духи и мускулов древних и не очень героев, которые мы ранее принимали как должное, теперь безнадежно испорчены откровенным глумлением над всем нашим зрительским доверием.

Режиссер не мог не устроить из несчастного сиквела “Геракла: Начала легенды” нечто невообразимое, а уж после просмотра воистину отпадает любое не то желание – необходимость смотреть дальнейшие “шедевры” жутковатого характера, вышедшие из камеры и монтажа данного “производителя – штамповщика” фильмов. Геракл - герой, которому бы полагалось олицетворять силу, мощь, показывает только щедро политые маслом (или, не дай бог, вазелином) мускулы, а рядом скалит успешно отбеленные зубки его экс – возлюбленная, которая, к слову сказать, явно работает в фильме открытой рекламой некой компании силиконовых штамповок.

Сносно обустроенную картину, создающую хотя бы какое – то представление о мире, из – за неуклюжего вмешательства не менее неуклюжих художников - декораторов превратили в апофеоз развалин и эпических куч мусора. Между прочим, все греки отличались чистоплотностью и такого святотатства со своим обиталищем никогда бы не позволили. Если бы наш глубокоуважаемый творец всего этого кошмара уважал историю страны, о герое которой взялся снимать фильм, то уж наверняка занялся бы не только значительно более детально глубокой проработкой костюмерных моментов, поведенческого стимула и непосредственно речи своих свежеиспеченных героев.

Особенно лично меня фактически убил тот момент, когда начали цитировать кусками вырезанные диалоги и виды из “Троян”, “Александра Македонского”. Напрашивается вопрос: отколь все творцы нашего фильма вообще сподобились брать в греческие пантеомы сцены из римских сражений?! Эта блажь режиссера явно долго не давала покоя всем более – менее образованным гражданам.

Единственное, что заслуживает хотя бы каких – то жиденьких оваций – либеральная смесь из стремления героя добиться освобождения своей Родины, спасения народа. Такое чувство, что если вся картина не будет настойчиво пережевывать в каждом кадре все существующие и признанные современным миксом идеологией интересы и ценности, великая и могучая цезура оставит его за бортом зрительских интересов. Но, тем не менее, во всем фильме буквально напрочь отсутствует объяснение, почему все – таки Геракл решился на столь странный шаг. Тиран, деспот, преследующий несчастный, забитый и измученный непомерными податями и налогами народ – это понятно. Но почему горячее стремление спасти свою благонервную и свой народ в фильме возникает единовременно?

Любовь к силикоше греческой красотке и любовь к своей свободолюбивой стране – две совершенно разные во всех смыслах эмоции! По каким критериям режиссер решил соединить эти два чувства в нашем герое, непонятно, но тот явно не сумел в полной мере отразить ни то, ни другое. В решающем сражении против огроменного Тирана встали облагороженные непонятно кем полки отборного гламурного легиона, а против Херкулеса – страшенные орды непонятной вообще национальности, нацепившие на себя клыки, хвосты и копыта из пластмассы.

Наконец мы подобрались к самому эпически – драматически сложному моменту в фильме: герой, усиленно изображая мученика, которого ни за что ни про что распяли на ужасном кресте, старательно кричит в щумящее и весьма потемневшее небо попеременно проклятия и грубые словечки на смертном одре. Потом, очевидно, пытается хоть немного поговорить со своим занятым папенькой и его слугами (как повезет, очевидно). Причем обращается к нему ни больше, ни меньше – Повелевающий Вселенной. Нехило, правда?

Да еще и вокруг всей этой анархии медленно вращается камера. Не хватает только рыдающих около креста на песке плакальщиц да мрачного гробовщика, придерживающего под мышкой “последнюю обитель” и молоток с гвоздями для резной крышки, обвитой траурной ленточкой. Как же наш штангист Геракл из героя обыкновенных журнальных комиксов умудрился за пару часов переквалифицироваться в чуть ли не святого?..Об этом хладнокровная история создания данного фильма тихо и скромно умолчала.